я - великовозрастный ребенок. Мне хочется думать что я достаточно умна, мудра, весела, достаточно меланхолична временами. Что мои шутки понимают, что мои тексты могут нравиться, что сама я могу быть кому-то нужной.
Сонёль это такой байес, который приходит редко, но, сука, метко. Умеет же рушить мой байес-лист, зараза. Дажн под кат убирать не буду, пусть все на него посмотрят.
Иногда мне кажется, что я веду себя как малолетняя тп. Потом вспоминаю, что я и есть малолетняя Жаль,что не тп. И мне кажется, что проблема это не кто-то кому за тридцать, но в душе он forever young, а я, когда мне пятнадцать, а кажется, будто все двадцать девять.
Чокчемутвойпостваще, спросит меня мама. Выпей, скажет Понч. Ты заебало ныть, услышу я от Виктории, в который раз отказываясь пойти с ней погулять. Картинку заделай, будет тыкать в экран мой палец.
Это какое-то неебически странное чувство, когда ты просыпаешься и не понимаешь где ты. Сидишь на кровати минут сорок и вспоминаешь, как тебя занесло недомой. Находишь чей-то телефон и не понимаешь, на каком он языке. Не можешь вспомнить какой сегодня день недели, про число и месяц решаешь даже не думать. А потом заходит мама с внезапно новой стрижкой и будто постаревшая на пару лет за тот день, что вы не виделись. Кидает в тебя твоей же футболкой, смеется и говорит, чтобы шла уже в душ. - А то опоздаем в полицию. Какую полицию? Милиция же, вроде... Я опять куда-то вляпалась? Да не, не было ничего вроде. Или было? Вдруг начинает казаться, будто это все какой-то херовый сон, но ты идешь в ванну, и стены вполне реальные, а от запаха маминых духов как обычно режет глаза. Ты стоишь под горячим душем, и будто по щелчку почти падаешь в ванну, в глазах темнеет и ты вспоминаешь. Тебе больше не двенадцать лет. Милиция уже давно полиция, а мамина стрижка поменялась на эту пару лет назад. Телефон был твоим и он всего лишь на шведском языке, который ты, кстати, знаешь. Последние годы проносятся в голове серой пленкой, как запись с камеры магазинов.
немного летних несмешных воспоминаний Вспоминали сегодня с Викторией одного забавного дяденьку, который вместе с нами работал в пивоварне этим летом. Сначала, конечно - скорее для приличия - вспомнили что за адские то были времена для нас, несовершеннолетних официантов отчаянно нуждающихся в деньгах на вечерний сеанс нового ужастика. Затем разговор плавно перешел ко всем веселым историям, что нам довелось пережить на кухне этого ресторанчика-пивоварни. Дядя Петер или Питер, я до сих пор не запомнила какое из них верно, это большой такой дядя, веселый и немного наивный, не умеет обижаться и действительно искренне улыбается. Как-то раз мы попросили дядю Петера(или Питера?) нарезать нам шампиньонов в салат и ушли обслуживать дальние столики, за которыми сидели наискучнейшие клиенты. Бегаем мы значит, от столика к кухне и обратно, с пустыми и полными подносами, и совсем про наши салаты не вспоминаем. После того как все заказы были выполнены, пришли мы к доброму дяде-повару Питеру(или Петеру?) и увидели, что этот недотруженник нашинковал шампиньонов на весь персонал, то есть весь ящик. На наш дружный смех он лишь почесал затылок и сказал: "ну вы же не сказали сколько, вот я и..."
зовемся, конечно,- люди, но все мы- простые звери. сегодня ты чей-то бог, а завтра в тебя не верят, бросают, бросаются, бьются, впиваясь клыками в шею, хотя пару дней назад тебе возразить не смели. и был ты - мильярд названий: Аллах, Иегова, Кришна, не просто обычный смертный, а что ни на есть - Всевышний. и были тебе открыты любые сердца и двери, но в эту секунду- бог, а завтра в тебя не верят. и кланяются, и пишут в листки твое каждое слово, и всё, что ты не прикажешь - назавтра будет готово: построят, найдут, исчезнут, ненужных тайком пристрелят.. вот только сейчас ты - бог, а завтра в тебя не верят. и вроде бы - мощь и сила; толпа, что готова слушать, и вера в тебя - всесильна, заполнина напрочь души, и ради тебя - что хочешь: умрут, предадут, изменят.. однако ты ныне - бог, а завтра в тебя не верят. уйдут, позабыв, истратив и веру, и силу духа, как будто твое ученье влетело в одно лишь ухо. а всё потому что люди на самом-то деле - звери, хотят, чтобы был им бог, но сами в него не верят.
Я слишком много чувствую в последнее время. Слишком. Херов недопсихолог. Недавно думала о человеческих недостатках. Ведь каждый человек - если мыслить немного абстрактно - как белый лист, расчерчен на три части. Прошлое-настоящее-будущее. И в каждом отсеке, назовем их так, есть клякса. Где-то одна, где-то больше, но они есть. И их не убрать. Идеальных людей не существует - у каждого своя клякса. Изъяны есть в каждом. Так вот, когда в помощь мне пришла Виктория с пачкой кое-чего, мы взяли перерыв и додумали идею листов и клякс. Если они находятся на части прошлого - мы пытаемся их забыть. Закопать глубоко в себе, словно зашить гноящуюся рану не продезенфицировав. Сколько бы ты не зашивал, гной выйдет наружу. Или же начнет путешествие по всему телу, заражая кровь. Если же клякса угодила в часть настоящего - люди ее скрывают. Как положить бумагу на пролитый случайно чай. Это спасет тебя, но ненадолго. Бумага быстро пропитывается чаем и становится сырой. Если сильно постараться - кинуть на чай целую стопку салфеток, то никто и не заметит. Но так ли это легко, учитывая, что каждый лист бумаги ты буквально выдергиваешь из себя? И, как итог, черные пятна на нашем будущем - зная, что от них не избавиться, мы просто стараемся не смотреть. Избегать.